Сражение за укрепрайон Котон в августе 1945 года: невыполненная задача и тонкости капитуляции

Позиции японской артиллерии в укрепрайоне Котон после завершения боев

Прекрасно начинавшаяся операция по охвату укрепрайона Котон на третий день свелась к лобовому штурму, который продолжался вплоть до вечера 18 августа 1945 года, то есть в течение шести дней. Причем чистой победы не было, укрепрайон Котон не был полностью взят до начала японской капитуляции.
Вот это обстоятельство, на мой взгляд, подвело послевоенных исследователей к лакировке в описании этих боев, в частности, к перескоку от взятия поста Хандаса сразу к штурму главных позиций, который состоялся 17-18 августа 1945 года. В хронологию вносилась путаница и неясность, все внимание концентрировалось на отдельных эпизодах. Так и устранялся из внимания тот факт, что советские силы увязли на шесть дней в штурме укреплений, и неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы японцы не начали сдаваться.
Думаю, что это было потому, что послевоенные исследователи никак не могли понять: советская дивизия, усиленная танками и авиацией, против японского полка, пусть даже и в укрепрайоне, – что пошло не так?

Сражение до «рубящего удара»

Из того, что нам уже известно об этом сражении, можно выдвинуть такую гипотезу. Получив задачу на прорыв укрепрайона Котон, командующий 56-го стрелкового корпуса, генерал-майор А. А. Дьяконов, рассмотрев карту и данные авиаразведки, сформулировал решение на охват японских позиций. В этом решении явно сказался его фронтовой опыт. Немцы могли упорно держать какую-нибудь удобную позицию и отражать многие, даже десятки фронтальных атак, но при фланговом, а тем более тыловом обходе, обычно отступали. Вот генерал-майор Дьяконов и рассчитывал, что японцы тоже не будут сражаться в охвате, да еще с двух сторон. Вполне логичное решение.
Это было сделано, но не помогло. В чем был просчет? На мой взгляд, в незнании психологии противника. Немцы, с их склонностью к маневренной войне, довольно легко уступали позиции в невыгодных условиях, рассчитывая их потом вернуть контратакой или даже окружить прорвавшегося противника. Немцы сделали много «котлов» из вроде бы успешных прорывов фронта. В этом смысле позиция для немцев не была самоцелью.
Японцы были совершенно другим противником, и генерал-майор Дьяконов об этом, видимо, или не знал, или имел очень расплывчатое представление. Во-первых, командир японского 125-го пехотного полка, полковник Кобаяши командные должности занимал в основном на Курилах. То есть он был «островник», изначально заточенный на сражение насмерть, поскольку при обороне островов отступать некуда.
Во-вторых, полковнику Кобаяши некуда было отступать и не на что было рассчитывать. Накануне боев, 7 августа 1945 года, в управлении 88-й дивизии состоялось совещание по обороне японской части Сахалина. Там полковник Кобаяши и видел всю сложившуюся диспозицию. Дивизия вынуждена была оборонять много важных пунктов, в частности порты. Советский десант был возможен во многих местах.
Силы 88-й дивизии были «размазаны» по всему Южному Сахалину, и подкрепить 125-й пехотный полк командир 88-й дивизии генерал-лейтенант Минеги не мог. Если будут утрачены порты, то оборона укрепрайона Котон теряет всякий смысл. 125-му полку придали всякие вспомогательные части и подразделения, вроде 2-го транспортного батальона, но это было все. Перед полковником Кобаяши определенно была поставлена задача: оборонять свой «остров», держать его насколько возможно долго и нанести противнику возможно большие потери.
В военно-политическом смысле японское командование, отдавая 88-й дивизии приказ на оборону Южного Сахалина, очевидно, рассчитывало, что если советские войска не успеют или не смогут до неизбежной капитуляции его занять, то будет возможность сохранить Южный Сахалин в составе Японии.
В-третьих, полковник Кобаяши и сам понимал, что стоит ему выйти из укрепрайона и начать отступать по Главной военной дороге на юг, как его войска будут быстро разгромлены ударами авиации, а потом их догонят танки.
Так что никакого отступления японцами и не планировалось. Сражение насмерть, до последнего патрона и «рубящего удара».
斬込 – «кирикоми» или «рубящий удар», так в японском отчете называлась предписываемая уставом японской армии штыковая атака или контратака противника с целью его уничтожения.
Если бы генерал-майор Дьяконов получше знал своего нового противника, то вся операция должна была быть спланирована по-другому: захват удобных позиций для гаубичной артиллерии, комбинированный авиационно-артиллерийский удар по укреплениям, с хорошей разведкой и корректировкой, зачистка того, что осталось, штурмовыми группами. Однако к этому 56-й стрелковый корпус оказался не готов.

Штурм позиций на реке Акаи-гава

Японский отчет позволяет восстановить лакуны в описании боев, поскольку он был составлен или на основе журнала боевых действий 125-го пехотного полка или, по крайней мере, черновиков записей в том журнале, которые могли сохраниться в личном блокноте одного из штабных офицеров. Или у этого штабного офицера была отличная память. Отчет разбит по дням и излагает бои последовательно. Лишь бои 17-18 августа 1945 года, наиболее напряженные, описаны очень кратко, видимо, из-за отсутствия подробных донесений об их ходе.
Итак, советское наступление южнее реки Акаи-гава 12 августа 1945 года было безуспешным. Ночью обе стороны не сидели без дела. С советской стороны были подтянуты танки и артиллерия, а с японской стороны саперы взорвали мост через реку Шивасу и проводили минирование.

В 6.00 утра 13 августа 1945 года началось новое наступление вдоль Главной военной дороги на юг от реки Акаи-гава. Японцы, видимо, имели там довольно сильный заслон, опиравшийся на укрепленную полосу, в которой было 29 дзотов на 1,5 км фронта, который держал позицию весь день, имея артиллерийскую поддержку горной артиллерии, размещенной у горы Хокуто.
Кроме того, на правом фланге советского наступления оставались еще японские позиции, мешавшие продвижению и чреватые контратаками, в частности, опорный пункт на высоте 314. В 8.00 советская рота предприняла атаку на высоту 314, которая была отбита.
Позиции были далеко не главные, но пройти их оказалось затруднительно. Перелом наступил около 13.00, когда началась одновременная атака на юг, вдоль дороги, и на высоту 314. Японцы отмечают резко возросшую эффективность советской артиллерии, подавлявшую огневые точки. Если атака на высоту 314 снова была отбита, то на дороге около 14.00 прорвались четыре танка, и правый фланг японской обороны пал.
Около 15.00 японцы стали отводить свои подразделения на юг, в том числе и с высоты 314. Их прикрывал заслон, который сражался ожесточенно, неоднократно ходивший в «рубящие атаки», как указано в японском отчете, то есть контратаки со штыковой и рукопашной. Бой в таком силе продолжался около шести часов. Лишь в 21.00 несколько подразделений под командованием командира 4-й роты, старшего лейтенанта Тобисима, командира роты скорострельных орудий, старшего лейтенанта Какидзаки и командира артиллерийского взвода, лейтенанта Фуруяма пошли в последнюю атаку и погибли.

Заслон выполнил свою задачу, прикрыв отвод сил с передовых позиций к основной линии обороны. Туда же отошли и уцелевшие солдаты из подразделений заслона. По японскому отчету, советские силы потеряли 200 человек ранеными и убитыми, а также один танк. Бои были ожесточенными. Именно в этих боях пулеметчик 5-й роты 2-го батальона 165-го стрелкового полка, старший сержант А. Е. Буюклы закрыл своим телом японский дзот, блокировавший продвижение его роты. 1-й батальон 165-го полка в тот день прошел 400-600 метров, 3-й батальон того же полка прошел 200-400 метров и потерял 20 % личного состава, а 9-я рота при штурме дзота потеряла половину своего состава. Так что японские оценки советских потерь были, видимо, правдоподобными. 165-й полк к исходу 13 августа 1945 года перешел к обороне.

Бои за Котон

В описании действий 179-го стрелкового полка, подразделения которого вечером 12 августа 1945 года вышли к восточным окраинам поселка Котон, обычно говорится, что 13 августа они взяли железнодорожную станцию Котон.
Но японский отчет этого не подтверждает. Под 13 августа никаких боев вокруг Котона не отмечается, даже более того, указано, что 2-й транспортный батальон капитана Ямага, который накануне оборонял Котон, 13 августа был переброшен к горе Хаппояма. Котон в этот день беспокоила советская авиация.
Однако полковника Кобаяши это близкое присутствие противника явно беспокоило, и он вечером 13 августа отдал приказ командиру 2-й роты, лейтенанту Курота и командиру 12-й роты, лейтенанту Сатаке, которые все еще находились вдалеке от района боев, прибыть к Котону для контратаки противника.
Вечером же 13 августа командир 79-й стрелковой дивизии, генерал-майор И. П. Батуров принял решение усилить передовые части 179-го стрелкового полка своим резервом: стрелковый батальон, две батареи 284-го артиллерийского полка и 1-й батальон 214-й отдельной танковой бригады на Т-26. Эти силы довольно быстро прошли от Муйка до железнодорожного моста через Поронай, а оттуда вдоль железной дороги до Котона, к которому они прибыли к 12:00 14 августа.
В это время на северной окраине поселка Котон уже шли бои, начавшиеся рано утром 14 августа. Японцы стягивали к поселку все доступные силы, сформировав из них нечто вроде сводного отряда под командованием командира 12-й роты, лейтенанта Сатаке. Им поначалу удалось отбить атаки советских подразделений и даже отогнать их на восток. Но около 10:00 14 августа появились советские танки, и тут у японцев дела пошли плохо. Лейтенант Сатаке был убит, а взвод под командованием лейтенанта Ояма был окружен.
Разница во времени вряд ли отражает разницу в часовых поясах. Скорее всего, танки двигались быстрее и с марша сразу вступили в бой. Артиллерия подтянулась позднее.
После обеда 14 августа, под ударами артиллерии, минометов и самолетов, взвод лейтенанта Ояма оставил свои позиции и отступил в район старой военной базы в поселке Котон. Эта база тоже была крепостью, подобно посту Хандаса, только, пожалуй, более сильно укрепленной. По углам ее были четыре пятиамбразурных железобетонных дота.

Вообще, железобетонных дотов в укрепрайоне Котон было порядочно. На фото один из них, разрушенный артиллерией. Укрепрайон строился и готовился заранее, поэтому взять его было далеко не просто
В сборнике «Последние залпы Великой войны» указывается, что 14 августа в 14:00 отряд из 80 солдат во главе начальника штаба 125-го полка под развернутым знаменем пошел в атаку, но был уничтожен пулеметным огнем. Японский отчет этого не подтверждает.
Командир 1-го батальона 125-го пехотного полка, майор Кобаяши, возглавил сводную группу из основных сил своего батальона, пехотных взводов лейтенантов Нисиздака и Ояма, а также всего, что оказалось под рукой: отряда военной полиции и транспортных подразделений. Майор Кобаяши пропустил начало войны, поскольку был в Асахикава, Хоккайдо, и прибыл в штаб полка лишь в 21:00 13 августа. Он жаждал повоевать, и скоро его желание исполнилось.
На северном направлении 14 августа 1945 года японцы отметили две атаки со стороны утраченной накануне высоты 314, которые произошли в 9:00 и 11:00, обе отбитые. Также в полосе 165-го стрелкового полка подразделения еще продвинулись на юг, подтянули артиллерию и стали обстреливать позиции главной японской линии обороны, впрочем, без особого ущерба.

Новые планы и старые задачи

Из запланированного на 13 августа 1945 года командующим 56-м стрелковым корпусом, генерал-майором А. А. Дьяконовым решительного удара по японскому укрепрайону с двух сторон решительно ничего не получилось. Подразделения 165-го полка с большим трудом и значительными потерями взяли передовые позиции и остановились, а удар с тыла силами 179-го полка почему-то не состоялся, вероятно, из-за неудачной атаки вечером 12 августа. Японцы сражались ожесточенно, часто ходили в контратаки с серьезными для себя потерями, и никаких признаков их слома не наблюдалось.
Думается, что в ночь на 14 августа 1945 года генерал-майор Дьяконов осознал, что его план охвата не удался. Но он попытался выжать максимум выгоды из сложившегося положения, с чем связано усиление 179-го полка резервом, танками и артиллерией. Бои в целом были успешны, хотя и не дали радикального изменения обстановки.
14 августа в Котоне была захвачена вторая схема укрепрайона, которая, очевидно, была доставлена в штаб корпуса. На основе этой схемы был выработан новый план наступления. 179-й полк должен был захватить поселок Котон, отрезать японские силы с юга и наступать на север в направлении перевала Харамитогэ, через который шла Главная военная дорога. 165-й полк должен был наступать на юг на тот же перевал для соединения с 179-м полком. Это позволило бы, по крайней мере, овладеть дорогой. В сражение вводился пока еще резервный 157-й полк, 1-й и 3-й батальоны которого должны были наступать на японские позиции на горе Хаппояма.
Тем временем в Токио шла подготовка к капитуляции. В 19.:00 14 августа 1945 года был составлен, написан императорским каллиграфом и доставлен императору на подпись рескрипт о капитуляции. Около 23:00 того же дня император лично прочитал рескрипт для граммофонной записи, которая вскоре была доставлена в офис радиокомпании NHK. В 7:21 15 августа состоялось оповещение о выступлении императора, а в 12:00 того же дня состоялась радиотрансляция императорского рескрипта о капитуляции.
В это время никаких приказов войскам сдаваться еще не отдавалось. В 12:00 15 августа 1945 года японское главное командование отдало приказ № 1381 войскам продолжать выполнение ранее отданных приказов и сдерживать наступление противника до последующих распоряжений. Так что в Котоне в ночь на 15 августа 1945 года готовились к сражению.

Сражение за военную базу в Котоне

Много времени японцам отпущено не было. Около 4:00 утра 15 августа в Котоне началась массированная и ожесточенная атака подразделений 179-го полка, которая перешла в упорный бой, продолжавшийся до ночи. Этот день в японском отчете описан кратко, видимо, было не до сбора информации и донесений.
Японский отчет был составлен со слов лица, присутствовавшего в штабе полка. В 9:00 командир 1-го батальона майор Кобаяши позвонил командиру 125-го полка, полковнику Кобаяши и доложил ему, что он готов к «рубящему удару» по наседавшему противнику. Комполка отменил атаку со словами:

До полудня было отражено множество атак, не менее семи, потери были весьма высокими, и к 14:00 отряд майора Кобаяши был на грани гибели, но ему удалось сдерживать натиск советских подразделений до ночи. Однако в ходе этих боев японцы утратили станцию Котон.

Станция Котон, видимо, после завершения боев. Под перронным навесом стоит пассажирский поезд. Серьезных боев за станцию не велось
Ночью тоже были какие-то действия и перегруппировки, поскольку утром 16 августа 1945 года японцы в Котоне обнаружили себя окруженными противником на участке вокруг казарм военной базы. С рассветом 16 августа началась атака при поддержке минометов, артиллерии и танков, а потом и авиаударов. Впрочем, у японцев тоже на тот момент были артиллерия и танки. Однако в 11:00 ситуация стала критической. Майор Кобаяши приказал каждому подразделению прорываться самостоятельно, а сам дорвался-таки до «рубящей атаки» при поддержке оставшихся танков и орудий. Лично, с винтовкой одного из убитых, майор Кобаяши атаковал в направлении на северо-запад, видимо, намереваясь прорвать окружение и соединиться со своими. Судя по всему, это ему удалось, но майор Кобаяши после этого вернулся обратно в базу.

Рукописная схема из японского отчета, иллюстрирующая сражение за военную базу в Котоне. Снизу отмечен поселок Котон и река Котон-гава
Пока майор Кобаяши ходил в «рубящую атаку», разведотряд майора М. С. Трегубенко, обошедший Котон с юго-запада, атаковал сводный отряд под командованием командира артиллерийского дивизиона, капитана Киношита, прикрывавшего тыловые позиции. К 12:00 16 августа он потерял часть своих сил: взвод военной полиции и штурмовой отряд под командованием лейтенанта Фудзиока. В 14:00, когда положение стало критическим, капитан Киношита решил атаковать, но попал под сильный минометный огонь. Его отряд был уничтожен, сам капитан погиб. Уцелевшие отступили, командование принял командир 2-го взвода 1-й роты, лейтенант Комуро.
В это же время майор Кобаяши начал отражение новой атаки на военную базу в Котоне и в 14:30 получил ранение в голову. Это была атака 2-го батальона 179-го полка под командованием капитана Л. В. Смирных при поддержке танков. Два Т-26 были подбиты. Далее, около 16:00 японцы предприняли контратаку, которая приняла очень ожесточенный характер. В ходе этой контратаки японский снайпер убил капитана Л. В. Смирных. Дальше, японцы, видимо, смогли отогнать 2-й батальон. Хотя в журнале боевых действий 179-го полка было записано, что 2-й батальон будто бы соединился с подразделениями 165-го полка в районе горы Обзорной, тем не менее, командир 165-го полка, подполковник Н. Д. Курманов это категорически отрицал. Впоследствии сахалинские поисковики обследовали район предполагаемого соединения и никаких следов боев там не обнаружили.

Однако к 19:00 ко 2-му батальону подошел 3-й батальон 179-го полка, и они сумели окружить японскую военную базу в Котоне. Майор Кобаяши некоторое время оборонялся, но ночью предпринял неожиданную контратаку и рано утром 17 августа сумел пробиться на гору Хаппояма.

Японские позиции пока держались, но их положение ухудшалось с каждым часом. В 16:00 16 августа японское командование отдало приказ на немедленное прекращение огня за исключением случаев неизбежного боя для самообороны, но уведомило при этом, что приказ пройдёт до линии фронта лишь в течение 48 часов. Командующий 5-й территориальной армии, генерал-лейтенант Киичиро Хигучи отдал приказ силам на Сахалине сдерживать советское наступление. Приказ о прекращении огня отдавался несколько раз. В частности, 19 августа 1945 года приказом № 2546 командование 5-й армии получило разрешение на проведение переговоров о прекращении огня, но генерал-лейтенант Хигучи приказал 88-й дивизии на Сахалине сражаться насмерть. Впрочем, это уже не имело значения.

Образцовый наоборот штурм Хаппоямы

В японском отчете указано, что командир 125-го полка, полковник Кобаяши узнал об императорском рескрипте в 3.00 17 августа 1945 года, но, согласно приказу по дивизии, перешел к самообороне.

В этот момент целями наступления были гора Харамитогэ, на которую с севера и северо-востока наступали 1-й и 2-й батальоны 165-го полка, а с юга наступали 2-й и 3-й батальоны 179-го полка, а также гора Хаппояма (Длинная), на которую с юго-востока наступал 3-й батальон 165-го полка под командованием капитана Зайцева, пытаясь вклиниться между узлами обороны и окружить японские позиции на Хаппояме, которая держала под огнем Главную военную дорогу. Однако японцы прижали огнем 3-й батальон 165-го полка, не давая ему продвинуться вперед.
Весь день, 17 августа 1945 года, прошел в атаках на эти японские позиции. По японскому отчету, массированная атака на горы Хаппояма и Харамитогэ произошла в 4:00, но была отбита.
У нас есть отчет начальника штаба 157-го стрелкового полка, майора Богочарова о боевых действиях 17-18 августа 1945 года, ранее секретный, от 23 октября 1945 года. По этому отчету, в 6:00 17 августа командир 79-й стрелковой дивизии, генерал-майор И. П. Батуров отдал приказ 157-му стрелковому полку выступить из района выжидания в районе южнее Хандаса, на стыке рокады и Главной военной дороги, к высоте Длинная (Хаппояма). В частности, 1-й стрелковый батальон 157-го полка под командованием капитана Г. Д. Кутузова получил задачу к 18:00 17 августа сосредоточить батальон на северо-восточных склонах горы и провести разведку.

Выдвижение этого батальона на склоны горы Хаппояма совпало с атакой 3-го батальона 165-го полка, начавшейся в 16:00. Подошедшие подразделения первым делом обнаружили, что вся высота простреливается огнем без «мертвых зон». 1-я рота 1-го батальона 157-го полка попыталась было зайти в казавшуюся «мертвую зону», но была остановлена яростным пулеметным и минометным огнем. К 18:00 батальон обнаружил против себя 13 дзотов и двухрядное проволочное заграждение.

1-й батальон 157-го полка уступал японцам в живой силе: 534 человека против 625 человек японцев, но обладал перевесом в огневой мощи: 147 автоматов, 48 легких и 14 тяжелых пулеметов, 16 ПТР, а также 8 150-мм гаубиц (вероятно, немецких 15 cm sFH18), 4 76-мм орудия, 2 45-мм пушки, 9 82-мм и 6 50-мм минометов и пять танков. Боеприпасов — 2 боекомплекта. Майор Богочаров считал, что батальон мог разбить японцев.
Судя по отчету, батальон 157-го полка поучаствовал в атаке 17 августа, достиг под мощным перекрестным огнем японцев первого огневого рубежа, где, по решению командира 157-го полка, подполковника А. Е. Чупина, залег, окопался и занял оборону на ночь. Потери в этой атаке были 8 убитых и 17 раненых.

За ночь была подтянула батальонная и полковая артиллерия, которая встала на стрельбу прямой наводкой. Подполковник Чупин выслал разведку, которая ничего толком не разведала, а также получил от генерал-майора Дьяконова разрешение использовать взвод танков для разведки и уничтожения огневых точек в глубине обороны.
В 6:00 18 августа в ходе артподготовки удалось поразить 9 дзотов на переднем крае и 7 дзотов в глубине обороны. Однако японцы укрылись в специально оборудованных укрытиях, а потом вышли и снова открыли огонь. Оказалось, что по большей части дзоты не были разрушены. В итоге, вместо решительного рывка, батальон шесть часов под ожесточенным огнем полз до рубежа атаки.

В 12:30 подошли танки, и с ними началась новая атака. Две роты японцы остановили огнем, а 2-я рота сумела добраться и закрепиться в первой линии траншей. С 13:30 до 15:00 японцы предприняли ряд контратак, но утраченные окопы вернуть не смогли. В 15:00-15:40 занявшим японские траншеи ротам помогли артналетом, после которого началась новая атака, в ходе которой была занята вторая линия траншей. После этого вплоть до 21:30 последовали почти сплошные японские контратаки при поддержке огнем дзотов третьей линии обороны. Около 21:00 японские атаки прекратились, и в батальон поступил приказ прекратить огонь, если противник не ведет активных действий. Это оказалось очень кстати, батальон испытывал острую нехватку боеприпасов, особенно гранат.
В течение 18 августа батальон потерял 35 человек убитыми и 68 человек ранеными; всего за полутора суток ведения боев — 43 убитых и 85 раненых. Также японцам выстрелом из миномета удалось подбить Т-26. Задача взять высоту и разгромить противника не была выполнена.

Подбитый Т-26. Судя по всему, попадание в лобовой лист корпуса. К моменту фотографирования с подбитого танка уже сняли все годные запчасти
Поскольку отчет был секретным, то майор Богочаров сказал о причинах неудачи: явно недостаточная разведка и вытекающая отсюда невозможность поставить перед ротами четкие цели, развал управления на поле боя с началом атаки и особенно отсутствие управления огнем подразделений, отсутствие взаимодействия с танками и артиллерией. В итоге танки действовали вслепую и вскоре после занятия первой линии траншей отошли, а артиллеристы поражали лишь те цели, которые обнаружили сами. Бестолковый бой, который выигрывался только благодаря личной храбрости бойцов и младших командиров.
Примерно так же все обстояло в батальонах 165-го и 179-го полков: они смогли взять некоторые японские позиции, но в целом были остановлены огнем.

Сдача

Приказ прекратить боевые действия пришел в штаб японского 125-го полка в 3:00 18 августа 1945 года. Однако решение отправить парламентеров было принято лишь после того, как атаки советских сил прекратились.
В качестве парламентера полковник Кобаяши отправил командира 3-го батальона, майора Огасавару, который во главе группы из 15 человек, включая офицеров, сигнальщиков и горнистов, отправился на встречу примерно в километре к северу от занимаемых позиций. Их встречала группа советских офицеров, в том числе подполковник. Это мог быть командир 165-го стрелкового полка, подполковник Н. Д. Курманов. Затем майор Огасавара проследовал в Хандасу, где был развернут командный пункт 56-го стрелкового корпуса, для переговоров с генерал-майором А. А. Дьяконовым. Парламентеры договорились, что в 6:00 19 августа все японские части поднимут белый флаг на каждой позиции.
Но по возвращении японских парламентеров в свой штаб, оказалось, что здесь уже присутствуют советские парламентеры, которые уже договорились с полковником Кобаяши о подъеме белого флага в 10:00. После короткого совещания, сдачу перенесли на 10:00 утра 19 августа.
Ночь перед сдачей была беспокойной, вспыхивала стрельба и короткие стычки. Наконец, к 10:00 19 августа 1945 года все японские войска вышли из своих позиций и построились в четыре колонны для разоружения. После сдачи оружия роты были расформированы, японский личный состав был разделен на офицеров, унтер-офицеров и солдат, размещен по казармам.
Как было указано в японском отчете, в тот же день начались политзанятия для групп по 50 человек каждая, по 10 минут. Добро пожаловать в Советский Союз!

Результаты

Первое и наиболее важное — задача, поставленная перед 56-м стрелковым корпусом, выполнена не была. Укрепрайон Котон на момент капитуляции не был взят, не был очищен, и дорога на юг не была открыта. Японцы продолжали удерживать ключевые позиции на высотах севернее поселка Котон и перекрывали дорогу на перевале Харамитогэ.
У них было еще достаточно живой силы для продолжения сопротивления. По японскому отчету, в ходе боевых действий японский 125-й полк потерял 317 человек убитыми и 130 человек ранеными, всего 447 человек. Больше всего были потери в 1-м батальоне: 250 человек убитыми и 50 ранеными. Потери в личном составе были 8,9 % к первоначальной численности. Так что сдались вовсе не «остатки гарнизона», как иногда утверждается. Про боекомплект сказать трудно, но судя по описаниям плотного, перекрестного огня, боеприпасов у японцев было порядочно.
Иными словами, если бы не приказ сдаться, то японский 125-й полк мог бы сражаться в укрепрайоне еще 4-5 дней после 18 августа 1945 года.
Потери 79-й стрелковой дивизии, по данным А. В. Исаева без ссылки на исходный документ, составили 261 убитых, 567 раненых и двое пропавшими без вести, всего 830 человек. Это примерно 5 % от численности дивизии. Это, надо сказать, довольно много с учетом превосходства в артиллерии и особенно в авиации, которая в этих боях сыграла второстепенную роль.

• Дмитрий Верхотуров
• Последние залпы Великой войны. Сахалин и Курильские острова в августа 1945 года. Владивосток: Рубеж, 2010